Язык: строитель мостов | Бренда Милнер | TEDxMcGill

Доктор Бренда Милнер, профессор неврологии и нейрохирургии университета Макгилла, — пионер в области нейронауки. Она руководит исследованиями в области когнитивной неврологии памяти, в рамках которых такие передовые методы, как магнитнорезонансная визуализация и позитронно-эмиссионная томография используются для доступа к участкам мозга, отвечающим за язык. Она также исследует роль области правого гиппокампа в запоминании пространственного расположения объектов. Благодаря своей работе она получила множество престижных наград и значительных грантов,а также была удостоена почетной степени в более чем 20 различных университетах.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Сегодня,

мне хотелось бы рассказать вам

о моём восторге по отношению к языку,

о языке как о мосте к другим людям

и о языке, который сам по себе — счастье.

Я выросла в Англии, много лет назад.

Мне повезло с изучением языков:

вначале немного немецкого,

когда я была совсем маленькой,

а затем, начиная с 7 лет,

постоянно французский.

Я очень хорошо знаю французский,
но никогда не была во Франции —

у меня на это никогда не было денег —

и потому я особо не использовала

мой очень книжный французский,
которым я прилично владела.

Но я пошла наперекор своим учителям,

настаивавшим, чтобы я
продолжала изучение языков

и поступила в Оксфорд.

Я хотела поехать в Кембридж

и изучать там математику.

Я не поддалась им, я справилась

и поступила в Кембридж,

стала математиком, а затем учёным.

Не самым лучшим математиком,

но хорошим учёным.

В то время я старалась

сдержать данное себе обещание,

что я буду продолжать
читать на французском

для удовольствия, но не на других языках.

Поэтому в то время,
как я изучала психологию

в течение 3 лет, я читала,

конечно, романтических писателей —
Стендаля, Флобера —

а также читала поэзию.

То, что не имело отношения к науке.

Итак, мой французский был школьным,

литературным и непригодным к общению,

потому что я на нём не говорила.

А затем пришла война

и в силу различных обстоятельств

мне выпал удачный шанс.

Я вышла замуж за физика Питера Милнера,

и нам сказали, что мы уезжаем

вместе с группой
других физиков в Канаду —

куда именно, мы не знали, —

чтобы начать изучение атомной энергии.

Питер и я поженились

и пересекли Атлантику,

всё ещё не зная точно, где мы осядем.

Мы сели на поезд в Бостоне,

и представьте, я оказалась в Монреале.

До того момента я ни разу
не покидала Англию

и лишь мечтала о французском окружении,

возможности говорить на французском,

и вот я здесь,

во франкоговорящем городе.

Дальше стало ещё лучше,

потому что первую работу

мне предложили в Университете Монреаля.

Они как раз открыли
новый факультет психологии

и хотели, чтобы я преподавала

экспериментальную психологию,
руководила лабораторией

и преподавала психологию памяти

на французском.

Это был тройной вызов.

Во-первых: до того я никогда
не преподавала.

Во-вторых: я никогда ранее на самом деле

не использовала мой французский,

за исключением редких общих фраз.

И в-третьих: мой французский
был литературным,

у меня не было словарного запаса,
необходимого для преподавания.

Поэтому я тратила долгие часы
на подготовку лекций.

И всё же я ни секунды не сомневалась,

принимая этот вызов,
я была ему рада, на самом деле.

Я была так воодушевлена

перспективой там преподавать.

Студенты приняли меня радушно,

так как ранее у них не было
экспериментальной психологии.

В те дни в университете Монреаля
она была скорее клинической.

Итак, я учила их тому, что они хотели,

а они учили меня.
Они часто говорили:

«Мадам Милнер,
хотите выучить новое слово?»

И я отвечала: «Да, пожалуйста!

(Смех)

Как можно больше слов».

Таким образом я стала частью этого.

Французский стал частью моей жизни.

Это было очень полезно.

И до сих пор у меня остались
из того времени друзья.

Канун каждого Нового Года
я всегда провожу с людьми,

с которыми подружилась
в течение тех первых лет,

ведь мои тогдашние студенты
были всего на пару лет моложе меня.

Итак, это было прекрасное начало.

Но в этом мне помогла, конечно же,

хорошая языковая подготовка,
полученная в детстве,

она была чрезвычайно мне полезна,

я чувствовала себя уверенно благодаря ей.

Но, разумеется,

я по-прежнему нигде не побывала.

Хоть я и пересекла Атлантику,

проделав большой путь,

я всё ещё не посетила Европу.

Прошло несколько лет,

я скопила немного денег,
жизнь стала легче.

И, благодаря моей работе,

меня даже пригласили во Францию,

где я совершенно неожиданно
встретила очень тёплый приём.

Люди просто приветствуют тебя,

ты делаешь несколько шагов
и люди тебя приветствуют.

Живя там, я также внезапно обнаружила,

какие личностные изменения

могут происходить из-за языка.

Я чувствую это всякий раз

при переключении
между французским и английским,

а я делаю это постоянно.

Я вам ещё не рассказала,

что в Англии, во время войны,

я начала учить итальянский как хобби.

Мой итальянский был далёк от идеального,
но итальянцы очень доброжелательны.

Среди моих коллег были итальянцы,
и однажды я приехала в Италию,

чтобы читать лекцию по-французски,

так как для них это было бы проще,
чем по-английски.

Но они сказали мне: «Бренда!
У нас для тебя есть сюрприз.

Мы решили, что сегодня вечером
ты будешь читать лекцию на итальянском».

(Смех)

И после этого, хотите верьте — хотите нет,
я так и делала.

И это сработало.

Поэтому я действительно верю в языки

как средство выстраивания мостов

и великую радость для нас самих.

Теперь, однако, я учёный, изучающий мозг,

так что же, мы, учёные,
можем сказать о языке?

И об этих переключениях,
которые я делаю в течение всего дня:

сначала в магазине, потом в лаборатории,

с английского на французский,
туда и обратно,

что учёные думают об этом?

Они говорят, это очень полезно для мозга,

потому что для таких переключений

мы задействуем лобные доли.

Это вид многозадачности,
которая не всегда связана с языком.

В моём же случае, это именно язык.

И это полезно для мозга.

Что ещё мы знаем?

Мы знаем, что при болезни Альцгеймера

двуязычие не спасет вас от него,
к сожалению.

Однако, если у вас есть это
разрушительное заболевание,

то дву- или многоязычный мозг

может повлиять на течение болезни,

неизбежное ухудшение здоровья

будет идти медленнее.

Итак, наука о мозге говорит,

что это действительно полезно.

Но теперь я бы хотела вернуться
к реальности сегодняшнего дня

и сказать, почему мы должны здесь,

в удивительном городе Монреале,

заботиться об этом вопросе.

Здесь у нас есть
эта замечательная возможность.

Знаете, не думаю, что теперь
я смогу быть счастлива,

живя в городе,
где все говорят на одном языке.

Если я вернусь в мою любимую Англию,

прекрасное место во многих отношениях,

то через некоторое время
я начну спрашивать:

почему все говорят на английском?

(Смех)

Я хочу слышать что-то ещё.

Конечно, на улицах Лондона это возможно.

Но слышать другие языки
на улице — это не то же самое.

Находясь в магазинах,
я часто расстраиваюсь,

потому что сейчас здесь
много людей из Азии,

и я слышу их мелодичный язык,

с высокими и низкими звуками,
которые я совершенно не различаю,

и это меня расстраивает

и в то же время вдохновляет.

Но в этом чудесном городе
обстановка располагает к общению.

Но почему тогда мы,

англоязычные жители города,

не стремимся чаще выходить на улицы

и больше говорить по-французски?

На это есть много причин.

Например то, что люди боятся
делать ошибки.

Прошлым вечером произошло
одно любопытное событие.

Это действительно произошло, правда.

Я шла домой отсюда, с репетиции,

и зашла в лифт в своём доме.

В него также зашёл мужчина,
которого я очень редко вижу,

так как у нас различные графики работы.

Он учитель во французской школе.

Мы обменялись приветствиями,

и я сказала на французском:

«О, сегодня я читала лекцию о языке».

А он ответил: «Сегодня в школе я говорил,

что дети должны изучать 3 языка
до того, как им исполнится 7,

в том возрасте, пока они ещё не стесняются

и не боятся делать ошибки».

И я сказала: «Я расскажу об этом
завтра на лекции».

(Смех)

Это действительно произошло
вчера вечером,

и я полностью верю в эту идею.

Я думаю, что для многих людей

проблема заключается в том,
что они считают английский язык

очень лёгким на поверхности.

Так что если вы сомневаетесь

или немного боитесь
говорить на французском,

немецком, итальянском, любом языке,

человек другой национальности
спешит сказать вам по-английски:

«Не беспокойтесь о французском,
я говорю по-английски».

Вы отступаете и говорите себе:

«Вот и прекрасно, я ведь попытался,
но я же не обязан это делать».

Это неправильно.

Сегодня вы услышали, как и я вчера,

как нам рассказывали о том,

что совершать ошибки полезно.

Психологи знают, что мы учимся
благодаря этим ошибкам.

Во многих отношениях

изучение языка — это не только

запоминание слов, синтаксиса,

но и их использование, практика.

Это также и двигательный навык.

Вы отлично знаете,

что нельзя преуспеть в спорте
без тренировок.

Вы останóвитесь в развитии
и разочаруетесь,

если не будете действительно
стараться использовать язык

и делать ошибки, если нужно.

И тогда придёт награда:

расширение кругозора,

расширение знаний о себе,
и это восхитительно.

У нас сейчас есть уникальная возможность

быть здесь, в городе,

где мы можем делать это
так часто, как захотим,

просто гуляя по улицам,

тогда как другим людям необходимо

путешествовать ради возможности

говорить на другом языке.

Итак, давайте же извлекать пользу
из такой великой удачи

и, пожалуйста,

давайте строить Вавилонскую башню,

говоря друг с другом

на всевозможных языках.

Это полезно для нашего мозга,

это делает нас более счастливыми

и это хорошо для общества.

Спасибо.