Шабана Басидж-Расих: Риск ради женского образования в Афганистане

Представьте страну, где девушки под страхом смерти украдкой посещают школу. Так было в Афганистане при талибах, но это прослеживается и сегодня. 22-летняя Шабана Басидж-Расих является учредителем школы для девочек в Афганистане. Она гордится семьями, которые ценят и верят в своих дочерей, и рассказывает историю одного храброго отца, который противостоял угрозам. (Снято на TEDxWomen)

Когда мне было 11 лет,

я помню, как проснулась утром
от радостных возгласов в моём доме.

Мой отец слушал новости BBC

на своём небольшом сером радиоприёмнике.

Его лицо светилось радостью,
хотя в последнее время

новости лишь огорчали его.

Отец вскрикнул: «Талибы ушли!».

Я не знала, что это значило,

но я видела, как счастлив был отец.

Он сказал:
«Теперь ты можешь ходить в школу».

Я никогда не забуду то утро.

Настоящая школа.

Мне было 6, когда талибы
захватили власть в Афганистане

и запретили девочкам ходить в школу.

Последующие 5 лет
я одевалась как мальчишка,

чтобы сопровождать сестру,
которой запрещалось

находиться на улице одной,
в подпольную школу.

Только так мы обе
могли получить образование.

Каждый день мы меняли маршрут,

чтобы никто не смог
заподозрить, куда мы идём.

Мы прятали учебники
в сумку для продуктов,

и казалось, что мы просто вышли в магазин.

Школа располагалась в доме,

более 100 человек находилось
в одной маленькой комнате.

Зимой это было удобно, но летом
было невыносимо жарко.

Мы знали, что рискуем жизнями,

учителя, учащиеся и наши родители.

Иногда занятия отменялись,

так как у талибов возникало подозрение.

Мы всегда задавались вопросом:
что они знают о нас?

Следят ли они за нами?

Знают ли, где мы живём?

Мы боялись,

но всё равно хотели ходить в школу.

Мне повезло родиться в семье,

где образование поощрялось,
а дочери были сокровищем.

Мой дедушка
был необычайным человеком того времени.

Абсолютный авантюрист
из глухой провинции Афганистана,

он настоял, чтобы его дочь, моя мама,

пошла в школу, из-за чего
был отвержен своим отцом.

Так моя образованная мама стала учителем.

Вот она на фото.

Она уволилась 2 года назад,
чтобы превратить наш дом

в школу для девочек и женщин по соседству.

И мой отец — это он —

был первым в своей семье,
кто получил образование.

И перед ним
не вставало вопроса, получат ли

его дети, включая дочерей, образование,

вопреки угрозам талибов,
несмотря на риск.

Для него бòльшим риском было бы,
если бы дети не получили образование.

В годы правления талибов, я помню,

бывало, что я была
настолько разочарована в жизни

и находилась в постоянном страхе,
что не видела никакого будущего.

Мне хотелось всё бросить,

но мой отец,

он говорил:

«Послушай меня, дочка,

Ты можешь потерять всё,
что есть в твоей жизни.

Деньги могут украсть, во время войны
тебе придётся оставить дом,

но одно всегда останется с тобой,

то, что в твоей голове,

и если мы будем вынуждены продать кровь,
чтобы заплатить за твоё образование,

мы сделаем это.

И ты до сих пор
не хочешь продолжать обучение?»

Сейчас мне 22 года.

Я выросла в стране,
которая была разрушена

за долгие десятилетия войны.

Меньше 6% женщин моего возраста
окончили школу,

и если бы в моей семье
не ценилось образование,

то и я была бы в их числе.

Но я всё же стою здесь и горжусь тем,
что закончила колледж Миддлбери.

(Аплодисменты)

Когда я вернулась в Афганистан, мой дедушка,

от которого отреклась семья из-за его
стремления дать образование дочерям,

был одним из первых, кто поздравил меня.

Он гордится не только тем,
что я получила образование,

но и тем, что я была первой женщиной,

а я и есть первая женщина,

кто вёз его на машине по улицам Кабула.

(Аплодисменты)

Моя семья верит в меня.

Я мечтаю о многом, но моя семья
мечтает о большем для меня.

Вот почему
я международный посол компании 10х10,

международной компании,
направленной на обучение женщин.

Именно поэтому я являюсь учредителем SOLA,

первой и, возможно, единственной школы-пансиона

для девушек в Афганистане,

в стране, где девушкам по-прежнему
рискованно ходить в школу.

Самое удивительное —
это видеть учениц моей школы,

которые стремятся
ухватиться за эту возможность.

Я вижу их родителей и отцов,

которые, как и мои, поддерживают их,

несмотря на жесточайшее неприятие
идеи женского образования.

Как Ахмед. Это не его настоящее имя,

и я не могу показать вам его лицо,

Ахмед — отец одной из моих учениц.

Меньше месяца назад, он и его дочь

возвращались из SOLA в свою деревню,

и едва не были убиты взрывом бомбы,

установленной на обочине дороги.

Как только он вошёл в дом,
раздался телефонный звонок,

голос предупредил его:

если он ещё раз отправит дочь в школу,

они снова попытаются убить их.

«Убейте меня сейчас, если хотите», —
ответил он,

«но я не собираюсь рушить будущее дочери

из-за ваших устаревших и отсталых убеждений».

Вот, что я осознала об Афганистане,

и это часто игнорируется на Западе,

что позади большинства из нас, кто преуспел,

стоит отец, который осознает
ценность своей дочери

и видит, что её успех — это его успех.

Это не значит, что наши матери
не помогают нам в достижении успеха.

Именно они первыми убедительно ратуют

за светлое будущее для своих дочерей,

но в такой стране, как Афганистан,

мы должны заручиться поддержкой мужчин.

Во время правления талибов, девочек,
которые посещали школу,

было лишь несколько сотен,

не забывайте, что это было незаконно.

Сегодня в Афганистане более 3 млн.
девушек ходят на занятия в школы.

(Аплодисменты)

Из Америки Афганистан
выглядит совершенно иначе.

Мне кажется, что американцы считают
эти перемены недолговечными.

Я боюсь, что многие изменения
недолго сохранятся

после вывода американских войск.

Но когда я возвращаюсь в Афганистан,

вижу учащихся в моей школе

и родителей, которые поддерживают,

подбадривают их,
я вижу перспективное будущее

и долговременные изменения.

Для меня Афганистан — страна надежд
и безграничных возможностей,

и каждый день

ученицы SOLA напоминают мне об этом.

Как и я, они мечтают о многом.

Спасибо.

(Аплодисменты)